Рассказывать о "Доме вампира" я не буду, потому что роман издан на русском языке с приложением моей статьи о его истории и об откликах на него. Отличный повод купить книгу, если вы этого еще не сделали - хотя бы здесь http://falanster.su/catalog/978-5-98144-173-8/ - но не только.
Несколько отликов на русское издание:
http://unterubermensch.livejournal.com/24373.html (информативный ЖЖ про необычные книги)
http://fantlab.ru/work450534
http://www.russ.ru/pole/Amerikanskij-Dorian
Теперь библиофилика.
Первое американское издание (английского не было) нередко, но даже "без ничего" стоит недешево. Несколько лет назад я не купил аж два экземпляра с инскриптами (очень жалею!), но в тот момент они были мне не по деньгам (может, еще всплывут). И вот только что получил хороший экземпляр с поздним - "через полвека" - автографом.
Неназванный по имени адресат - Эдвард Грабиц, любитель литературы и знакомый Вирека во второй половине пятидесятых. Я купил еще три книги Вирека с дарственными надписями Грабицу, в том числе "Ниневию" (о которой рассказывал в одной из предыдущих серий).
В 1909 г. "Дом вампира" вышел по-немецки в авторской версии. Этого издания, которое встречается реже, чем американское, у меня пока нет: отдавать 300-400 долларов за экземпляр "без ничего" как-то...
В 2003 г. роман вышел во французском переводе.
...у Энгельса были очень смешные статьи про немецких романтиков, особенно про поздних - с социалистическим уклоном. Помню, ехал в метро, читал и ржал, а люди заглядывали - видели золотые буквы на малахитовом фоне, "К.Маркс и Ф.Энгельс" - и отшатывались (там ниже был ещё помельче - "об искусстве", но это у меня рука прикрывала)
я читал там предисловие, но забыл
какие интересные узелочки отыскиваются в истории!..
Так вот, они были знакомы, а для Энгельса немецкий романтизм отчегно-то был, похоже, довольно чувствительным пунктиком :)
Надо будет посмотреть эти работы Энгельса. Он вообще был разносторонне образованным и не чуждым прекрасному человеком.
"
Помните, Берта бежит от старухи, захватив кое-что из ее богатств и клетку с птицей. И начинается новая жизнь Берты. Она продает драгоценности. Живет смирно; птица при ней. Но ее беспокоит, что птица перестала петь. А потом запела — и от этого стало еще страшнее. Она поет о преступлении и о том, как далеко лесное одиночество. И эти новые слова нагоняют на Берту ужас. Она сворачивает птице шею. Теперь у нее на счету два преступления. А потом появляется человек, ставший ее мужем, — угрюмый рыцарь Экберт. Они нашли друг в друге то, что искали. Они живут уединенно. Очень мало разговаривают между собой. К ним ходит Вальтер, который стал их другом. И Берта рассказывает о старухе, о птице, о собачке. А Вальтер бросает такие слова: «Я живо представляю себе вас, как вы кормите маленького Штромиана». Между тем имени собаки она не называла. Он оказался посвященным в ее тайну. После этого Берта тяжело занемогла. Однажды Экберт бродил по лесу. Увидел Вальтера. И сам не зная, что делает, прицелился и поразил его стрелой. Появляется новый человек, Гуго. Экберт рассказывает ему свою историю, но вскоре горько раскаивается в своей искренности: вглядевшись однажды в лицо Гуго, он узнает в нем черты Вальтера. Экберт в ужасе бежит из города, блуждает по лесу и попадает в то самое место, где Берта жила в лесу. Он слышит собачий лай и пение птицы. Навстречу выходит старуха и объявляет ему, что она-то и была Вальтером, а также и Гуго. И еще она объявляет ему, что Берта была его сестрой".
http://lit.govuadocs.com.ua/docs/213/index-27845.html?page=3
:)
ещё занятное попалось:
в лекции Берковского: "Все немецкие романтики имеют близнецов в английской литературе. Новалис — Блейк, Тик — Кольридж, Гельдерлин ― Шелли, Китс. И они друг о друге ничего не знали. Это говорит о том, что у литературного движения были объективные источники в условиях исторического развития.
Тик и Кольридж, например, — современники, но друг о друге узнали потом, когда они уже все сделали, обозначили; они даже встречались.
Я еще раз подчеркиваю: страшный мир у романтиков — это не уродливый мир. Это мир, сквозь который просвечивает прекрасное. Оно было, но его подчинили, его подавили — и оно пробивается. Скажем, Гойя — это не романтический мир. Страшный, но не романтический. А вот у Кольриджа — у него такая затопленная страшным красота. Прекрасное лицо под крепом".
http://19v-euro-lit.niv.ru/19v-euro-lit/berkovskij-lekcii/lekciya-4.htm
Re: ещё занятное попалось:
Re: ещё занятное попалось: